Цитаты в теме «бессонница», стр. 7
Ты приходил ко мне, и я была волшебницей.
Ты становился в той стране сильней —
В моей стране, где очень много нежности,
В моей стране, где очень мало дней.
(М. Румянцева)
******
А я с тобой всегда была волшебницей,
По клавишам души твоей скользя
Несла тебе Любовь и море Нежности,
Со сказками из снега и дождя
Когда глаза бессонниц настороженно
Глядели сквозь намокшее стекло —
Я пальцами касалась осторожными
Руки твоей бессонницам назло
Любила и ни капли не лукавила,
Тебя от одиночества спасав
Я душу, уходя, тебе оставила
Ни разу не предав и не солгав
А я с тобой всегда была девчонкою,
Влюблённой и наивно-озорной
С усмешкою в глазах под рыжей чёлкою
А я была волшебницей с тобой.
И было всё так, как, наверное, нужно.
Пол строчки. Полслова. Полчашки. Полдня.
Врозь — завтрак, обед, припозднившийся ужин.
И ты — понарошку. И ночь — без меня.
Затянут в корсет безразличия город,
В котором жила ли, жива ли, живу?
В котором «никак» — это норма. В котором —
Набатом бессонниц вибрирует звук.
Всего-то и нужно: родиться вчерашней
И даже понять, где сегодня болит.
И просто неважно, и, значит, не страшно.
И запахи сладки пионов и лип
Цветущих, вздыхающих, томно-капризных.
И я, вся такая, почти без шипов.
Пол веры осталось и бродит как призрак,
Прикрыв наготу королев и шутов.
Всего-то и было: полслова, пол строчки.
Полчашки кофейной на столике дня.
Полжизни, казалось. А, может, полночи,
В которую ты уходил без меня.
Как важно сделать шаг
Как важно сделать шаг из лодочки печали,
Из душных погребов прогорклой суеты,
И выбив дверь на свет, слегка пожать плечами,
Заглядывая вдаль, сжигая все мосты
К бессонницам и снам, к не вымытой посуде,
К неубранной судьбе, застеленной зимой,
К тревогам и счетам, к потерям и простудам,
И к фразе «все равно», владеющей душой.
Как важно сделать шаг. Как важно и как просто
Поднять глаза наверх и сплюнуть оземь пыль,
Забившуюся в рот бессмысленным вопросом,
Со вкусом сигарет, бензина и толпы.
Как сложно сделать шаг, банальный шаг на волю.
Найти его внутри, попробовать понять
Себя как эпилог ко всей прожитой боли,
И снова полюбить, и снова устоять.
Но хочется дышать и просто быть счастливым,
Но хочется навек покинуть этот мрак,
И ты стоишь один, предчувствуя бессильно,
Как сложно и легко, как важно сделать шаг.
С другими любовницами он не спал никогда. Посещая их, он мог уйти в любое время. Хуже было, когда они приходили к нему, и он вынужден был им объяснять, что страдает бессонницей, что рядом с другим человеком не может уснуть и потому после полуночи отвезет их домой. Эти объяснения были недалеки от правды, но главная причина крылась в другом, гораздо худшем, и он не осмеливался ее высказать: в минуту, следовавшую за любовной близостью, его охватывало непреодолимое желание остаться одному; пробуждаться посреди ночи рядом с чужим существом ему было неприятно; общее утреннее вставание его отвращало; ему вовсе не хотелось, чтобы кто — то слышал, как в ванной он чистит зубы, не привлекал его и завтрак тет-а — тет.
Всех его сил проверка,
Сердца его проверка,
Чести его проверка,-
Жестока, тяжка, грозна,
У каждого человека
Бывает своя война.
С болезнью, с душевной болью,
С наотмашь бьющей судьбою,
С предавшей его любовью
Вступает он в смертный бой.
Беды как танки ломятся,
Обиды рубят сплеча,
Идут в атаки бессонницы,
Ночи его топча.
Золой глаза запорошены,
Не видит он ничего,
А люди:"Ну, что хорошего?"-
Спрашивают его.
А люди - добрые, умные (господи им прости) -
Спрашивают, как думает
Лето он провести?
Ах, лето моё нескончаемое,
Липки худенькие мои,
Городские мои, отчаянные,
Героические соловьи...
Безрадостных дней кружение,
Предгрозовая тишина.
На осадное положение
Душа переведена.
Только б в сотый раз умирая,
Задыхаясь в блокадном кольце,
Не забыть- девятое мая
Бывает где-то в конце.
Топчется ночь — не решаясь войти,
Заперты звезды в небесные клетки.
Мрачный подъезд — слёт убогих квартир,
Жвачкой залеплен глазок у соседки.
Поиск ключа у закрытых дверей,
В сумке, как в мире — бардак бесконечен.
Это мой дом — это мой мавзолей
Чисто, светло — только кофе пить не с чем.
Быстрые струйки чуть грязной воды,
Мне маскарад этой ночью, не нужен.
Я остаюсь частью смятой тахты,
И на салфетке разводами туши.
Кофе с бессонницей — странный коктейль,
Собственный смех — неестественно громко.
Ночь через трубочку в завтрашний день,
Чисто светло, только вот одиноко.
Наверное, ты все-таки был прав.
Мы в пару не сумели превратиться.
Ты грезил о небесных журавлях,
В руках пригрев ненужную синицу.
От боли растеряла я слова.
Ночами одинокими не спится.
Жестоко, что была я не права,
Обидно, что костер не возгорится.
Бессонница — спасенье от тоски.
Когда не сплю — тогда тебя не вижу.
Порой себя за пульс, что бьет в виски,
За жаркие надежды ненавижу.
Когда-то я остыну до нуля.
И слезы, разъедающие память,
Взорвутся, как осколки хрусталя,
Стремясь меня опять мечтой поранить.
Другой мужчина? Глупые слова
Любви, увы, не будет после точки
Себя тебе до капли отдала,
Оставшись просто яркой оболочкой.
Я - твоя вина. Твоя истина.
Я твои ошибки и смыслы.
Я - твоя стена, что от выстрелов
Прячет твое сердце и письма.
Я - твоя беда, наваждение.
Я - твои мосты разведенные
Я - твои моря вдохновения
И дороги твои опыленные
Я тебе — и хмель, и причастие,
И, возможно, даже бессмертие.
Я твое плечо и участие,
Слабости твоей междометие.
Я тебе и друг, и любовница,
Твой покой, твое сумасшествие.
Я тебе — и сон, и бессонница.
Я - твое второе пришествие.
Я тебе жена и наложница.
Я тебе и путь, и попутчица.
Я тебе — и плен, и заложница.
Я твоя судья и заступница.
Я - твоя столица и конница!
Я тебе и грех, и раскаяние
Я твоя навеки сообщница!
Я всегда держу обещания.
Живи, звучи, не поминай о чуде,-
Но будет день: войду в твой скромный дом,
Твой смех замрет, ты встанешь: стены, люди
Все поплывет,- и будем мы вдвоем
Прозреешь ты в тот миг невыразимый,
Спадут с тебя, рассыплются, звеня,
Стеклом поблескивая дутым, зимы
И вeсны, прожитые без меня
Я пламенем моих бессонниц, хладом
Моих смятений творческих прильну,
Взгляну в тебя -- и ты ответишь взглядом
Покорным и крылатым в вышину.
Твои плеча закутав в плащ шумящий,
Я по небу, сквозь звездную росу,
Как через луг некошеный, дымящий,
Тебя в свое бессмертие унесу.
Осень приходит и меня отпускает дрожь.
И больше не кажется,
Что мой каждый день зря прожит.
И ничего не тревожит.
Все уравновешенно и все хорошо.
И кажется — теперь все возможно.
Ты больше душу мою не трогаешь.
Меня без тебя только больше.
Мне лучше, и для меня дни дольше,
А ночи тем более, осень лечит меня,
Как Оле-Лукойе своими сказками.
Мы остались разными, тем лучше.
Осень приходит меня лечить
От бессонницы и бесконечной грусти.
Хандру отрубает напрочь своим запалом.
Мне в этой осени мало дождей
И ветров мало, мне в этой серости
Так бесконечно комфортно,
Что, знаешь, больше и ничего не надо.
Осень приходит и меня отпускает дрожь.
Каплями по карнизам четко чеканит дождь.
Я в этой осени счастлива, ты меня не поймешь.
Ты больше душу мою не трогаешь.
Тогда ты убил меня, а теперь меня только больше.
Уайрман смеялся сейчас, потому что чуть раньше перепугался, как мы с Джеком и как, должно быть боялась Либбит. А почему она боялась? Потому что кто-то – вполне вероятно, случайно – подбросил ложную идею в её головку с таким богатым воображением. Я бы поставил на няню Мельду и, наверное, на сказку перед сном, предназначенную для того, чтобы успокоить ребёнка, который еще не оправился от черепно-мозговой травмы. Может, даже страдал бессонницей. Ох, не туда, не туда попала эта сказочка и отрастила ЖУБЫ.
Я спустилась на самое дно. Часами я бродила из угла в угол в тумане бессонниц и оживших ночных кошмаров, молилась и торговалась с Господом, хотя и на сотую долю процента не была уверена, что верю в него. Обещала, что если он вернет мне Яна, то я весь остаток жизни буду совершать добрые дела, помогать бедным и каждое утро ходить в церковь. В следующую минуту я скатывалась в самые грязные богохульства и, брызгая слюной, грозилась стереть с лица земли все церкви, мечети, синагоги и пагоды до последней, если он только посмеет мне не помочь. Я начинала предложение, подмазываясь к богу с посулом навсегда уйти в монастырь, а заканчивала – выставляя свою душу на продажу дьяволу.
Но и тот и другой, очевидно, плевать хотели на мои мольбы и угрозы, равно, как и на меня саму.
Немного погодя приносят огонь. От кресел и лампового колпака ложатся на стены и пол знакомые, давно надоевшие тени, и когда я гляжу на них, мне кажется, что уже ночь и что уже начинается моя проклятая бессонница. Я ложусь в постель, потом встаю и хожу по комнате, потом опять ложусь Обыкновенно после обеда, перед вечером, моё нервное возбуждение достигает своего высшего градуса. Я начинаю без причины плакать и прячу голову под подушку. В это время я боюсь, чтобы кто-нибудь не вошёл, боюсь внезапно умереть, стыжусь своих слёз, и в общем получается в душе нечто нестерпимое. Я чувствую, что долее я не могу видеть ни своей лампы, ни книг, ни теней на полу, не могу слышать голосов, которые раздаются в гостиной. Какая-то невидимая и непонятная сила грубо толкает меня вон из моей квартиры. Я вскакиваю, торопливо одеваюсь и осторожно, чтоб не заметили домашние, выхожу на улицу. Куда идти?
— Мой черный кардинал говорит, что рай – это страшно тоскливое место, где можно сойти с ума от нудного пения ангелов и заболеть бессонницей оттого, что свет никогда не сменяется тьмой, – поведал Царь Востока. – Так стоит ли всю жизнь мучиться, отказывая себе в элементарных удовольствиях, биться головой о каменный пол церквей и выдавать свои секреты попам на исповеди, чтобы после смерти угодить в такой отстой? Не лучше ли грешить напропалую и верно служить Князю Тьмы и Повелителю Теней?
— А как же адские муки?
— Адские муки – это для тех, кто служит Богу, но не воздерживается от греха. Они верующие – им нужно. А своих слуг сатана не обижает, и они проводят вечную жизнь в пирах, балах и оргиях. И вот ведь что интересно. Бесплотные души в раю любовью не занимаются – это общеизвестно. У них и плоти для этого нет, да и место неподходящее для таких нечистых занятий. Зато в аду души грешников оттягиваются вовсю.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Бессонница» — 167 шт.
