Цитаты в теме «голгофа»
Ты привыкла — и это горько —
Поворачивать время вспять,
Обнимать и смеяться громко
С тем, кто хочет тебя распять.
Ты узнала: чертовски больно
Всей душою в него врасти
И ходить со стихами в горле,
Со сквозящей дырой в груди.
Знать, что есть ему что-то ближе
Твоих искренних глаз и губ,
Задыхаться, ходя по крышам,
И твердить его имя вслух.
Говорить: «не люблю секретов,
Я открыта для вас, друзья!»,
За душою храня скелеты,
О каких и шептать нельзя.
Улыбаться всем тем, кто душит,
Им на блюдце любовь нести,
И пытаться остаться лучшим,
Что встречалось на их пути.
Ты останешься, детка, светом.
На Голгофу свою взойдя,
Ты поселишься в душах тех, кто
И не станет искать тебя.
Есть такое понятие — пофиг,
В жизни любого есть место ему,
И часто его собирается столько,
Что до конца жизни хватило б слону
Пофиг учёба и пофиг работа,
Пофиг на воду и пофиг на газ,
И даже порою мне кажется вроде,
Что даже Всевышнему пофиг на нас
Пофиг «Динамо», «Шахтёр» тоже пофиг,
Пофиг «Манчестер» и «Омский Газмяс»,
Пофиг на время идущее в ногу,
Пофиг на пофиг и пофиг на вас
Пофиг в анфас и пофиг на в профиль,
Пофиг на голос и пофиг на фас,
Пофиг на крест и на гору Голгофу,
Пофиг корабль, моряк, водолаз
Пофиг на Мерлин и пофиг на Мэнсон,
Пофиг на секс и на девок плевать,
Пофиг на жизнь и в автобусе место,
Пофиг на хуй и на ёб вашу мать
Пофиг на Ваську и пофиг на Кольку,
Пофиг на «в члено-пипенском плену»,
И пофига стало так много, настолько,
Что нет ни конца и ни края ему.
Мальчики играли в бога,
Деревянный крест.
Запыленная дорога,
Вдоль дороги лес.
Молоток, моток шпагата,
Несколько гвоздей,
Кот ни в чем не виноватый,
Четверо друзей
На костре пекут картофель
Четверо ребят.
Под сосной, как на Голгофе,
Рыжий кот распят.
Лижет
Лижет
Лижет воздух,
Рядом пустота.
Смерть кошачья ходит возле
Страшного креста.
«Вроде сдох — сказал Серега —
По домам пора»
Мальчики играли в бога,
Кончилась игра.
Мы когда-то смеялись, и мелочи нас не бесили.
Только время ушло, желтизною окрасив листву
Мы сумели освоить науку безумных усилий
Да простое искусство — не ныть и тянуть бечеву.
Мы надежны, как банк. Мы храним при себе потайное.
Окружающий воздух горючим молчаньем пропах
Я люблю тебя, жизнь, несмотря на оскал паранойи
На холодных твоих, не знакомых с улыбкой губах.
Наш бикфордов шнурок всё короче, безудержно тлея;
И жестокая память чем дальше, тем жалит больней
Но пасется всё в тех же отрогах сизифово племя,
Не умея расстаться с привычною грудой камней.
Мы с тобою по классу терпенья давно уже профи.
Нам сподручней, когда без шампанского и конфетти
Мы нальем себе кофе на нашей транзитной Голгофе
И возьмем перекур. Потому что нам дальше идти.
Я не только испытывал законное отвращение, какое чувствует любой нормальный мужчина при виде младенца; я не только был глубоко убеждён, что ребёнок — это нечто вроде порочного, от природы жестокого карлика, в котором немедленно проявляются все худшие видовые черты и которого мудрые домашние животные предусмотрительно обходят стороной. Где-то в глубине моей души жил ужас, самый настоящий ужас перед той непрекращающейся голгофой, какой является человеческое бытие. Ведь если человеческий детёныш, единственный во всём животном царстве, тут же заявляет о своём присутствии в мире беспрерывными воплями боли, то это значит, что ему действительно больно, невыносимо больно. То ли кожа, лишившись волосяного покрова, оказалась слишком чувствительной к перепадам температур, оставаясь по-прежнему уязвимой для паразитов; то ли всё дело в ненормальной нервной возбудимости, каком-то конструктивном дефекте. Во всяком случае, любому незаинтересованному наблюдателю ясно, что человек не может быть счастлив, что он ни в коей мере не создан для счастья, что единственно возможный его удел — это сеять вокруг себя страдание, делать существование других таким же невыносимым, как и его собственное; и обычно первыми его жертвами становятся именно родители.
На куски сумерек распадаться...
Прошлого много, обильно, как месячные.
Прятаться в петтинг, в сёрфинг, в дансинг,
В тел темное липкое месиво.
А мне нужно, нужно: губы и руки твои,
Руки и губы - Всего-то малость. Целуй меня учащенно.
Я прихожу с шатаний (читай - с прогулок),
Подставляю тебе прохладные щеки.
И ты пахнешь так детско, что хочется стать деталькой
Конструктора "Лего" - крути из меня робокопов.
Прошлого много, прошлого с именем тайным
(Играйся с буквами - непременно найдешь кого-то).
А мне нужно, нужно: ожог от твоего вдоха,
В ложбинке межгрудной.
Всего-то малость. Целуй меня учащенно.
Я прихожу с Голгофы (читай - с прогулок),
Подставляю тебе розовые от робости щеки.
Когда я дочитаю этот роман,
И в городе N закончится дождь,
Я спущусь на пару этажей, не спеша,
И выпью кофе.
И мне улыбнется симпатичный бармен,
И над кофейной чашечкой взметнется дымок,
О, этот запах переживаний,
И философий!
Когда закроют Сайгон и разведут мосты,
Когда объявят очередной дефолт,
Продадут все билеты и устроют аншлаг
На Голгофе,
Когда введут налог на солнечный свет,
И мы будем, как кошки, гулять по ночам,
Я зайду по пути в небольшое кафе
И выпью кофе.
Сыграй мне на лютне, сыграй на трубе,
Разложи на ноты затмение Луны,
Разбуди этот город, я знаю,
Ты в этом профи.
Здесь так мало тех, с кем легко говорить,
Еще меньше тех, с кем не страшно молчать,
Я хочу заглянуть в глаза твои
Цвета кофе.
Здесь стреляют каждые четверть часа,
Но здесь редко смотрят друг другу в глаза,
И лица вождей на плакатах повернуты
В профиль
Я спущусь на Невский, сверну на Арбат,
Посижу у Сорбонны, вдохну аромат,
И пока еще все это есть, я здесь
Выпью кофе.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Голгофа» — 20 шт.
