Цитаты

Цитаты в теме «изысканность»

Покойный Накано Кадзума говорил, что первоначальная цель чайной церемонии — это очищение пяти чувств. Для глаз предназначались висящий свиток и икэбана. Для носа — курительные палочки. Для ушей — звук кипящей волы. Для рта — вкус чая. А для ладоней и ступней — правильность формы. Когда таким образом очищаются
пять чувств, очищается и разум. Чайная церемония очистит разум, когда он застоялся. Я ни разу не отступил от соблюдения чайной церемонии, и дело тут не в том, что соблюдение ее — признак изысканности вкусов. Еще следует добавить, что чайные приборы должны соответствовать общественному положению человека.
В строках: «Под глубоким снегом в последней деревне / В прошлую ночь зацвели многочисленные ветки сливы» избыточное сочетание «многочисленные ветки» было изменено на «одинокая ветка». Говорят, что в образе «одинокая ветка» содержится подлинное спокойствие.
Живя по правилам иногда забудь о них. Не будь пошлым и приземленным. Постарайся не быть. Попробуй среди чувственных правил страсти увидеть исключительную красоту любви. Любви нежной в самой безумной страсти. Не соблазняй тело, не отвоевывай разум. А просто красиво люби. Именно это называется полетом любви.
Где в каждом полуслове, полу жесте, в каждой мысли — изысканность и красота. Где красиво все!
Где глаза из пустых превращаются в бездонные. Где пересохшие губы вдруг становятся влажными. Где талия и грудь — это утонченные изгибы тела. Где неуслышанное слово превращается в шепот. Где обветренный разум приобретает способность чувствовать
Я называю это Любовью. Красивой любовью.
И не говори мне лишнего о любви. Просто учись любить Красиво, Нежно, Сладко. Поднимаясь в пленительный полет. Любви Головокружительный полет. Из которого не хочется возвращаться на нашу блудную землю.
Сильнее всего разъединяет людей степень и характер их чистоплотности. Тут не поможет ни порядочность, ни взаимная полезность, ни добрые желания по отношению друг к другу. Какой в этом смысл, если люди «не выносят запаха друг друга»! Высший инстинкт чистоплотности уединяет обладающего им человека, точно святого: потому что святость и есть высшее одухотворение названного инстинкта. Понимание неописуемого счастья очищения, пламенность и жажда, которая постоянно влечет душу от тьмы к свету, от «скорби» к прояснению, блеску, глубине, изысканности, эта благородная склонность отмечает человека и в то же время уединяет его. Сострадание святого есть сострадание к грязи человеческого, слишком человеческого. Существуют ступени и высоты, когда само сострадание ощущается им, как загрязнение, как грязь.