Цитаты в теме «надежда», стр. 79
Снега бы, небо
Не жалуй лисьего меха — умоляю, декабрь,
Этот чтоб со мною жесток был и груб.
Снега бы, небо! — холодного, нервного смеха
На трещинах бледных, морозом обветренных губ
Мне б гололеда — да так, чтоб больнее падать;
Да ты чтоб с горы по круче вернуться ко мне не мог.
Разбить бы колени, и тихо-претихо плакать,
На белом снегу умирая подле твоих ног
Мне б инея в раны, чтоб боль успокоил холод,
На ровные швы, на руки бы полторы тонны льда.
И пусть замерзает пусть гибнет во мне осколок
Разбитой моей надежды; наверно, она — вода
Мне снега бы, небо! Чтоб волосы — словно пакля;
Вставать чтоб, скользить, падать и взять, наконец, разбег
Я в шкуре убитого зверя глотаю слезу, как каплю
И если любовь уходит — пусть будет хотя бы снег.
В Америке человек думает только о том, как ему стать президентом Соединенных Штатов. Там каждый – потенциальный президент. Здесь каждый – потенциальный нуль, и если вы становитесь чем-нибудь или кем-нибудь, это чистая случайность, чудо. Здесь тысяча шансов против одного, что вы никогда не выберетесь из родной деревни. Тысяча шансов против одного, что вам оторвет ноги или вы останетесь без глаз. Впрочем, может случиться чудо, и тогда вы будете генералом или вице-адмиралом. Выходит, что все шансы здесь – против вас, но то, что у вас почти нет надежд, делает жизнь особенно приятной.
Люди, грубые и разнузданные, так часто убивали друг друга, что убийство стало частью их жизни. За тысячелетия они изобрели разнообразные истязания: даже сухие официальные выкладки приводили меня в ужас. Войны бушевали почти на каждом континенте – узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски – новое поколение, на которое мой вид чуть ли не молится, надежда на будущее – слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью люди подвергли опасности весь земной шар
Мысль оглушает, охватывает всё тело от кончиков пальцев ног, пронзает меня, затмевает все прочие мысли, и я не могу больше думать ни о чём другом. Она переполняет меня, словно беззвучный крик. Я так долго была больна — опухшая, слабая, с покрытой пятнами кожей, слоящимися ногтями, выпадающими волосы и выворачивающей до костей тошнотой. Это несправедливо. Я не хочу умирать вот так, толком не пожив. Я понимаю это с ослепительной ясностью. В сердце даже шевелится надежда-бред. Пока я не умерла, я хочу жить. Всё остальное не имеет смысла.
Прослужив мне верой и правдой целый год, Виктория наконец поселилась у меня, и я уже привык к ее присутствию. Мы представляли собой то, что называется молодой динамичной парой, то есть две наши эгоистические сущности дополняли друг друга, а наша духовная леность сближала нас в достаточной степени. С моей стороны было бы ложью утверждать, что я никогда ее не любил; лучше сказать, моя первоначальная склонность, вопреки моим надеждам, не разрослась, а, напротив, уменьшилась с течением времени под ударами разочарований и испытаний, которым жизнь подвергает романтические души. Таким образом, все наши отношения оказались сведены к симуляции, в том числе и в постели. Наша любовь превратилась в нечто вроде бодрийяровской голограммы.
Оливия Данэм, моя жена, была для меня всем. Когда мы впервые встретились, у меня не было дома, я часто переезжал с места на место, часто менял работу. Она дала мне цель, она заставила меня верить во что-то большее, чем я сам. Она сказала мне, что я должен бороться, чтобы наш мир был в безопасности. А чуть позже, чтобы спасти его от смерти. Но правда в том, что мы все умираем. С того момента как мы рождаемся, мы все умираем. Этот мир несказанно жесток. Наша единственная надежда, что мы сможем найти какую-то цель, что-то значимое до того, как этот последний день придёт. Счастье или любовь. Оливия была для меня всем. Других таких, как она, не было. Но я не перестану бороться. Сейчас, когда её нет, я боюсь, что я уже пропал. Что мы все пропали. Этот мир стал темнее без неё.
Мы должны помнить, что всякий человек, кого мы встретим в течение нашей жизни, даже случайно, даже находясь в метро, в автобусе, на улице, на кого мы посмотрели с сочувствием, с серьезностью, с чистотой, даже не сказав ни слова, может в одно мгновение получить надежду и силу жить.
Есть люди, которые проходят через годы, никем не опознанные, проходят через годы, будто они ни для кого не существуют. И вдруг они оказались перед лицом неизвестного им человека, который на них посмотрел с глубиной, для которого этот человек, отверженный, забытый, несуществующий – существует. И это начало новой жизни. Об этом мы должны помнить.
Смерть — следствие нашей потери Бога. Однако в смерти есть и другая сторона. Бесконечность в отлученности от Бога, тысячи и тысячи лет жизни без всякой надежды, что этой разлуке с Богом придет конец — это было бы ужаснее, чем разрушение нашего телесного состава и конец этого порочного круга.
В смерти есть и другая сторона: как ни тесны ее врата, это единственные врата, позволяющие нам избежать порочного круга бесконечности в отделенности от Бога, от полноты, позволяющие вырваться из тварной бесконечности, в которой нет пространства, чтобы снова стать причастниками Божественной жизни, в конечном итоге — причастниками Божественной природы.
Всю жизнь мы говорим Тебе: «Прости»,
А это значит, что душа жива,
И, согрешив, стремглав к Тебе летит,
Чтоб получить прощения слова.
Ты каждый раз нам задаёшь вопрос:
«Обиду ближнему сумел простить?
Что в своём сердце ты ко Мне принёс,
И научился ли врагов любить?»
А мы молчим. Нам нечего сказать —
Простили на словах, не от души.
Неведома прощенья благодать
Для гордой и чувствительной души.
А Ты, по-прежнему, готов нас ждать
И с вразумлением скорым не спешишь.
Ты призываешь нас: «Учись прощать!»
Чтоб нам прощенными к Тебе уйти.
С надеждою к Врачу идем мы вновь,
Чтоб получить лекарство для души.
Конечно же, простишь и дашь Любовь,
И скажешь нам: «Иди и не греши.»
Что такое жизнь? Никто не знает,
Нет единого для всех ответа.
Может, это солнце, что ласкает
Злых и добрых. И зимой и летом.
Может, это пенье птиц на зорьке,
Шелест трав под босыми ногами,
Вереск и фиалки на пригорке,
Россыпь звёзд над спящими стогами.
Музыка, которую рождают
Море, небо, тишина и сердце.
Сказка, что в печалях помогает
Приоткрыться чуда тайной дверце.
Божий голос в наших грешных душах,
Что ведёт нас по дороге Света,
Учит отдавать, прощать и слушать
Для меня ж другого нет ответа:
Жизнь — это Любовь. Она спасает,
Дарит радость творчества, надежду.
Не имеет смысла жизнь земная
Без Любви. Любовь — её одежда.
Мы должны шагнуть в ловушку с открытыми глазами, собрав все мужество и помня, что для себя надежды у нас почти не остается. Ибо, государи мои, очень может статься, что все мы погибнем в этой черной битве, погибнем вдали от земель, населенных людьми. Даже если Барад-Дур все-таки падет, мы с вами в новую эпоху, которая откроется для других, не вступим. Но таков, думается мне, наш долг. Посудите сами, разве такая смерть не лучшая из возможных? Ведь если мы ничего не предпримем, смерть найдет нас и здесь, с той же неизбежностью, но разница будет немалой, ибо, умирая, мы будем знать, что новая эпоха не настанет уже никогда.
Желанное
Желанное, к нам в гости запоздав, –
Мечтами ум и сердце наполняя,
Влечёт к себе, как добрый отблеск рая,
Как в чистом небе новая звезда.
Желанное, покуда далеко, –
Считать своим в надеждах робких смея,
Взираем на него, благоговея,
Забыв о самолюбии легко.
Когда же воздаяньем за труды
Желанного реальность наступает, –
Вкусив, душа к нему охладевает
И не хранит заветные плоды.
Желанное, обыденностью став,
Высоких чувств не будит, что не странно:
Мы пленены давно другим желанным,
Былому постоянством не воздав.
СтихЭтот стих отзывался в сердце
Чем-то ясно-родным и новым.
Этот стих приглашал согреться
Чистым, искренним, мудрым словом.
Светлым кровом средь бурь мятежных —
Без невнятности, прост и строен, —
Этот стих подавал надежду
Там, где думали: ждать не стоит;
Где считали: не хватит силы,
Где твердили: «Покоя мне бы »,
Где на лицах печаль застыла —
Он глаза возводил на Небо.
Только критик, избравший внешность,
Объяснял, распаляя душу,
Где и в чём у стиха погрешность.
Зал, поникший, смущённо слушал.
Когда люди уверяют, будто они безразличны к тому, что о них думают, они по большей части себя обманывают. Обычно они поступают, как им вздумается, в надежде, что никто не прознает об их чудачествах, иногда же они поступают вопреки мнения большинства, ибо их поддерживает признание близких. Право же, нетрудно пренебрегать условностями света, если это пренебрежение — условность, принятая в компании ваших приятелей. В таком случае человек проникается преувеличенным уважением к своей особе. Он удовлетворен собственной храбростью, не испытывая при этом малоприятного чувства опасности. Но жажда признания — пожалуй, самый неистребимый инстинкт цивилизованного человека. Я не верю людям, которые уверяют, что ни в грош не ставят мнения окружающих. Это пустая бравада. По сути дела, они только не страшатся упреков в мелких прегрешениях, убежденные, что никто о таковых не прознает.
Ну, здравствуй, Жизнь! Пишу тебе письмо.
Надеюсь на ответ. Надеюсь, доживу.
Очередной рубеж, очередной этап
Признаюсь, сил уж нет, чтоб сделать новый шаг.
Жизнь, и надежды нет — вся вышла по пути.
За эти 30 лет старалась я пройти,
Что ты давала мне. Не гладя по спине,
Намеками на благо, без обещаний мне.
Ты видела: я шла сквозь слезы, боль и радость,
Надеждами жила войти счастливой в старость.
Но ты стоишь напротив, ухмылкой сщурив глаз,
Как будто издеваясь Ну, сколько нужно раз
Упасть, чтобы тебя потешить?! Жизнь! Ну, скажи!
Каких еще уроков ты не дала! Ну! Карты покажи!
Я не согласна по тебе бродить слепым котенком!
Я знаю: есть рассвет. Мне до него не долго!
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Надежда» — 1 939 шт.