Цитаты в теме «ученик», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Однажды ночью, когда священник Унго из Мацусимы шел через горы, на него напали горные разбойники. Унго сказал: «Я человек из этой местности, а не пилигрим. У меня совсем нет денег, но вы, если хотите, можете взять мою одежду. Пожалуйста, оставьте мне жизнь».
Разбойники сказали: «Что ж, наши труды оказались напрасны. Одежда нас не интересует» — и пошли дальше.
Они прошли около двухсот шагов, когда Унго повернулся и крикнул им вслед: «Я нарушил заповедь, запрещающую лгать. Я так растерялся и забыл, что в моем кошельке лежит один слиток серебра. Я искренне сожалею о том, что сказал, что у меня ничего нет.
Вот он, поэтому, пожалуйста, возьмите его».
Это произвело на горных разбойников столь глубокое впечатление, что они, не сходя с места, обрезали себе волосы и стали его учениками.

Ходзё Ава-но-ками, который был учителем воинских искусств, однажды собрал своих учеников и позвал физиономиста, который был популярен в Эдо в то время, чтобы тот определил, храбрецы они или трусы. Он направлял их к этому человеку по одному, говоря им: «Если он определит "храбрость", вам следует проявлять еще большее усердие. Если "трусость", вам следует прилагать еще большие усилия, пренебрегая своей жизнью. Это то, что дано вам от рождения, поэтому в этом нет ничего позорного».
Хиросэ Дэндзаэмону тогда было около двенадцати или тринадцати лет. Когда он сел перед физиономистом, то сказал ему колючим голосом: «Если во мне ты прочитаешь трусость, я зарублю тебя одним ударом!»

По словам господина Иттэя, даже неважный писец добьется успеха в искусстве каллиграфии, если будет практиковаться, используя в качестве образца красиво написанный документ, и, прилагая старание, стремиться его воссоздать. Слуга также сможет достичь успеха, если возьмет за образец хорошего слугу.
Однако в наше время нельзя найти образец хорошего слуги. Поэтому было бы хорошо создать такой образец и учиться на нем. Чтобы сделать это, следует посмотреть на различных людей и взять у каждого человека только его лучшее качество. Например, у одного — вежливость, у другого — храбрость, у третьего — правильную манеру ведения беседы, у четвертого — правильное поведение, и у пятого — уравновешенность. Так получится образец.
Что касается искусств, то часто ученики не перенимают хорошие качества своего учителя, но берут у него только плохое. Так поступать не годится. Есть люди, которые обладают хорошими манерами, но лишены искренности. При подражании подобным людям очень легко не обратить внимание на их вежливость и перенять только отсутствие искренности. А если человек постигнет чьи-то хорошие стороны, у него будет образец, по которому можно научиться всему.

Для того чтобы изучить медицину, Эгути Тоан отправился в дом старого Есида Итиана, что жил в районе Банте в Эдо. В то время по соседству жил один учитель фехтования, у которого он время от времени брал уроки. Там был ученик-ронин, который однажды подошел к Тоану и на прощание сказал: «Сейчас я собираюсь осуществить свое заветное стремление, которое лелею вот уже много лет. Я сообщаю тебе об этом, потому что ты относился ко мне по-дружески». Затем он ушел. У Тоана его слова вызвали беспокойство, и когда он за ним последовал, то увидел, что навстречу ему идет какой-то человек в шляпе, обшитой тесьмой.
Учитель фехтования шел в восьми или десяти шагах впереди ронина, и, проходя мимо человека в шляпе, он сильно стукнул его ножны своими. Когда человек обернулся, ронин подскочил к нему, сбил с него шляпу объявил громким голосом, что его целью
является месть. Поскольку внимание человека было отвлечено и он растерялся, то справиться с ним не представляло труда. Из близлежащих домов донеслись восторженные поздравления. Говорят, что их жители даже подарили ронину деньги. Это любимая история Тоана.

Сегодня у каждого великого человека есть ученики, а его биографию обычно пишет Иуда.

Кто учитель до мозга костей, тот относится серьезно ко всем вещам, лишь принимая во внимание своих учеников, — даже к самому себе.

Ученик никогда не превзойдет учителя, если видит в нем образец, а не соперника.

Звонит классная руководительница домой маме одного своего ученика:
— Здравствуйте! Мы завтра всем классом хотели бы прийти на экскурсию к Вам на работу!
— Ой, а зачем?! У нас в магазине нет ничего интересного
— В магазине?! А Ваш сын сказал, что Вы в серпентарии работаете Мы как раз змей проходим.

Из цикла "Распятие"
Магдалина билась и рыдала
Ученик любимый каменел.
А туда, где молча мать стояла,
Так взглянуть никто и не посмел.

Нам свежесть слов и чувства простоту
Терять не то ль, что живописцу — зренье
Или актеру — голос и движенье,
А женщине прекрасной — красоту?

Но не пытайся для себя хранить
Тебе дарованное небесами:
Осуждены — и это знаем сами —
Мы расточать, а не копить.

Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумление
И равнодушие толпы.

Гипотезы — это колыбельные, которыми учитель убаюкивает учеников.

Наставники часто чувствуют себя напуганными, когда ученики их превосходят.

Нет ничего более иллюзорного, чем первые признаки гениальности. Ньютон и Фонтенель были посредственными учениками. Классы полны милых детей, но свет полон глупых людей.

Никого не заставишь совершить подлость. В грязь нельзя столкнуть, в грязь ступают лишь сами. Какой бы ни была жизнь вокруг, оправданий нет и не предвидится. Но оправдания ищут и находят. Всех людей так учили, и все они оказались прилежными учениками.

Сдается мне, знания — они вроде штурманской рубки. Как приду в библиотеку, всегда про это думаю. Дело учителей по порядку растолковать ученикам всё, что есть в рубке. Учителя — проводники по штурманской рубке, вот и всё. Ничего нового они тут не выдумывают. Не они всё это сработали, не они создали. В рубке есть карты, компас, всё, что надо, а учительское дело всё новичкам показать, чтоб не заблудились.

Веди себя дома как в гостях, общайся с женой как с невесткой, с подчиненными — как с начальником, с учениками — как с учителем.

– Каждый апостол или ученик, – говорит миссис Кларк, – который бежит за своим спасителем, в то же время бежит от чего-то другого.

Только когда ученик готов, появляется учитель.

Боже мой! В классах сидят не ученики, а самые настоящие обезьяны. Дарвин был наивным мечтателем, я вас уверяю. Какая там эволюция, помилуйте! На одного здравомыслящего у меня целых девять орангутанов.

Ночь свищет, и в пожары млечные,
В невероятные края,
Проваливаясь в бездны вечные,
Идет по звездам мысль моя,

Как по волнам во тьме неистовой,
Где манит Господа рука
Растрепанного, серебристого,
Скользящего ученика...